Справочная система сервера | Статистическая база данных | Экспресс-анализ Периодические издания | Специальные материалы | Архивы | АЛ "Веди"

Новая налоговая политика, нефтяной комплекс и экономический рост Ольга БЕРЕЗИНСКАЯ, Валерий МИРОНОВ, Центр развития

Другие материалы раздела "Отрасли"

На фоне исключительно благоприятной мировой конъюнктуры нефтяных цен неприятным "сюрпризом" выглядит замедление роста нефтедобычи в августе-сентябре 2004 г.¹, что, несомненно, выступило одним из факторов снижения темпов роста российской экономики в целом.

Цена нефти Urals и темпы прироста нефтедобычи в 2004 г.

Источник: ЦЭК, Reuters, Центр развития

Дополнительную тревогу вызывает снижение инвестиционной активности нефтяных компаний и связанное с этим ухудшение перспектив модернизации нефтяного комплекса, что может перевести нынешнее замедление в более устойчивую стагнацию в недалеком будущем.

Инвестиционная активность нефтяного комплекса России
в первом полугодии 2002–2004 гг.

Хотя по итогам первого полугодия 2004 г. объемы инвестиций в основной капитал в нефтяном комплексе в долларовом выражении сохранились на прошлогоднем уровне (около 3.5 млрд. долл.), но инвестиции на тонну добытой нефти снизились на 12%² (с 19.4 до 17.0 долл./тонна добытой нефти), что еще больше отдалило российский нефтяной комплекс от нормального по мировым стандартам уровня инвестиций (40–50 долл./тонна добытой нефти).

В связи с этим возникают следующие вопросы.

Первый: не является ли очень быстро (почти без обсуждения) одобренный новой Думой вариант резкого ужесточения бюджетной политики (путем увеличения степени налоговых изъятий из нефтяного сектора и стерилизации налоговых доходов в Стабилизационном фонде) причиной наметившейся в последние месяцы экономической стагнации в нефтедобыче (и в экономике в целом)? Или его негативное влияние проявляется лишь в условиях усиления общей неопределенности в секторе?

Второй: насколько выбранный вариант налоговой реформы согласован с долгосрочными перспективами модернизации нефтяной отрасли, намеченными в "Энергетической стратегии России на период до 2020 г."?

И третий вопрос: что делать?

Анализ первой проблемы показывает, что на фоне обострения отношений между государством и крупным бизнесом налоговые новации в нефтяном комплексе (повышение ставок НДПИ и введение новой шкалы экспортных пошлин) действительно могли выступить одной из причин сокращения инвестиций³. По нашей оценке, предприятия комплекса фактически заморозили объемы собственных вложений на текущем уровне, что с учетом ускорившейся инфляции издержек может их быстро обесценить. При этом усилившаяся неопределенность в отрасли грозит заблокировать приток кредитных ресурсов и иностранного капитала, которые могли бы "расшить" сужающиеся возможности самофинансирования.

Как показывают проведенные нами расчеты, до принятия этих налоговых новаций от повышения мировой цены на 1 долл./барр. бюджет получал 75 центов (за счет увеличения экспортных пошлин, НДПИ и налога на прибыль), остальное доставалось производителю. Вступление в силу с 1 августа 2004 г. новой шкалы экспортных пошлин увеличило норму отчислений в бюджет до 91 цента. С 1 января 2005 г. норма изъятия сверхприбыли возрастет до 94%.

Несмотря на рост цен на нефть на мировом рынке в первом полугодии 2004 г. примерно на 20% (по отношению к первому полугодию прошлого года), балансовая рентабельность сохранилась на уровне соответствующего периода прошлого года (около 23%). Рост транспортных затрат (из-за дороговизны альтернативных видов транспортировки при ограниченности возможностей трубопровода), повышение объема экспортных пошлин и, наконец, постепенный отход от практики налоговой оптимизации еще до вступления в силу налоговых новаций фактически заморозили уровень собственных средств нефтяных компаний.

Поскольку норма изъятия экстраприбыли от улучшения мировой конъюнктуры рассчитана для нефтяного комплекса России в целом, то для разных нефтяных компаний эта степень предельной налоговой нагрузки может различаться. Доля экспорта в добыче на уровне 40% и ниже является, по нашей оценке, критической: предельная налоговая нагрузка при такой структуре реализации компании будет превышать предельный доход от роста мировых цен. Таким образом, последние налоговые новации негативно влияют на развитие прежде всего средних и малых компаний (с низкой долей экспорта), что не способствует снижению уровня регионального монополизма в отрасли. Во многом это, на наш взгляд, объясняет и ускоренный рост цен на нефтепродукты в России — как это бывало уже не раз, в период снижения доходов от экспорта нефтяные компании более серьезно относятся к внутренним доходам, не упуская возможности их повысить.

Объем дополнительных платежей в бюджет при увеличении мировой цены на российскую нефть на 1 долл./барр. (при доле экспорта в добыче 55%)

Итак, можно утверждать, что замораживание инвестиционных программ в нефтяном секторе обусловлено действиями государства. С одной стороны, оно пошло на резкое повышение налогового давления на сектор, с другой стороны, начав уничтожать "ЮКОС", ограничило доступ российских компаний к внешним источникам финансирования.

Отвечая на второй вопрос, прежде всего следует сказать, что среднесрочные перспективы роста инвестиционных вложений в нефтяную отрасль отнюдь не радостны. По мнению авторов "Энергетической стратегии России на период до 2020 г.", для обеспечения нормального функционирования отрасли инвестиции в нее по сравнению с текущим уровнем должны вырасти почти в полтора раза (см. таблицу), по другим оценкам — еще больше. Пока же ясно одно: собственных средств у нефтяников в рамках избранной государством налоговой политики будет меньше — следовательно, если рост инвестиций и будет иметь место, то либо за счет долгосрочных заимствований (преимущественно внешних), либо за счет привлечения капитала путем выпуска компаниями новых акций.

При этом несомненно, что расправа над "ЮКОСом", убытки его миноритарных акционеров и полная неясность с судьбой кредиторов существенно снизили интерес западных финансовых институтов к кредитованию российских нефтяных компаний (сверх обычного экспортного финансирования). Столь же несомненно, что и эмитировать новые акции ради привлечения капитала нынешние собственники российского нефтяного сектора пока не собираются.

Прогноз инвестиций в ТЭК России, содержащийся в "Энергетической стратегии на период до 2020 г." (ЭС), млрд. долл.

Отвечая на третий вопрос — "Что делать?", прежде всего заметим, что решать возникшие проблемы можно по-разному.

Если затормозившую рост экономику в принципе можно попробовать "разогреть" смягчением бюджетной политики (например, за счет роста непроцентных расходов бюджета или снижения налогов в обрабатывающих отраслях), то инвестиционные проблемы нефтяников могут быть решены исключительно за счет улучшения инвестиционного климата в стране. Составными частями этого процесса должны стать и дальнейшее совершенствование налоговой системы, ее более тонкая настройка на демонополизацию нефтяной отрасли и рациональное природопользование. Впрочем, здесь следует отметить, что пока российские власти не добивались существенных успехов в части улучшения инвестиционного климата в стране.

С точки зрения дальнейших перспектив комплекса в контексте налогового реформирования немаловажным обстоятельством является также нерешенность проблемы налогового стимулирования рационального природопользования: увеличение налогового бремени происходит при сохранении плоской шкалы НДПИ⁴, что фактически ограничивает инвестиционную активность предприятий, которые разрабатывают менее привлекательные и перспективные месторождения, делая рациональное природопользование экономически невыгодным и определяя перевод в разряд нерентабельных вполне жизнеспособных скважин.

Более полному выполнению с помощью НДПИ задачи изъятия природной ренты соответствовало бы введение дифференцированной шкалы, которая может корректировать налоговое бремя для более сложных и более выгодных для освоения месторождений. Другим возможным способом дифференциации НДПИ могло бы явиться введение "налоговых каникул" или пониженной ставки налога для нефти, добываемой из скважин, находящихся в начальной стадии разработки (или низкодебитных скважин). По разным оценкам, под эту категорию подпадает порядка 70–100 млн. тонн добываемой нефти (около 20% объема добычи), НДПИ по которым превышает 3 млрд. долл. в год.

Вместе с тем значимость для бюджета этих масштабных налоговых платежей, а также сложность разработки объективных критериев дифференциации (горно-геологических, экономико-географических, физико-химических, этапных характеристик добычи), которые поддавались бы прозрачному администрированию и организации учета добычи нефти по месторождениям и скважинам (введение принципа пообъектных рентных платежей), по всей видимости, существенно отодвинут (если не перечеркнут вообще) момент принятия соответствующих налоговых новаций.

Вывод из проведенного нами анализа звучит неутешительно: к настоящему моменту нефтяной сектор России, скорее всего, утратил динамизм своего развития. Основной причиной этого стали действия государства в двух областях. Во-первых, это резкое изменение налоговой нагрузки на нефтяную отрасль, осуществленное в середине 2004 г., что перечеркнуло многие текущие инвестиционные программы. Во-вторых, это разгром крупнейшей российской нефтяной компании, не только сделавший невозможным для нее дальнейший рост объемов добычи, но и поставивший под вопрос само ее существование. Это самым серьезным образом ухудшило инвестиционный климат в России и закрыло нефтяникам доступ к долгосрочным внешним кредитам, без которых реализация инвестиционных программ, обеспечивающих нормальное развитие отрасли, не представляется возможной.

Но именно поэтому исправление ситуации также целиком зависит от государства.

Вверх