«Как мы будем доживать этот год?!»

Алексей Леонидович, ЦБ заявляет, что несмотря на очень высокие темпы инфляции в сентябре и в первую неделю октября, не будет предпринимать каких-то экстренных антиинфляционных мер, поскольку инфляция вызвана ростом цен на продовольствие. Правительство готовится вводить жесткое регулирование экспортных пошлин на зерно, а так же ввозных пошлин на молочные продукты. Но почему вдруг сложилась такая ситуация — у нас что, неурожай или скотина перемерла?

Уже сейчас очевидно, что в текущем году инфляция будет выше, чем в прошлом, и рост цен в этом году обеспечен двумя базовыми факторами. Первый — это рост цен на продовольствие, и второй, о чем говорится гораздо меньше — это монетарный фактор. Касательно второго аспекта, фактически мы пожинаем плоды первого монетарного шока в этом году, который произошел в основном во втором квартале текущего года и был вызван масштабным притоком внешнего капитала, и, соответственно, большой денежной эмиссией. Собственно говоря, денежная эмиссия сыграла на расширение внутреннего спроса. В результате, с одной стороны, у нас экономический рост был и есть больше, чем ожидался, но с другой стороны, естественно, это привело к определенному макроэкономическому перегреву, который сопровождается ростом цен.

Второй фактор — это рост цен на продовольствие. На мой взгляд, у нас очень неплохой урожай, более того, рекордный экспорт пшеницы, и здесь объяснения примерно те же, как и в прошлом году были в условиях роста цен на бензин. У нас на внутреннем рынке в прошлом году бензин подорожал, потому что выросли цены на нефть. Мы — нефтедобывающая страна, экспортирующая. Здесь то же самое. Естественно, в рамках такой ситуации, все-таки, не одномоментно и не неожиданно подскочили цены на зерно, надо было вводить раньше экспортные пошлины. Понятно, что должны действовать протекционистские меры, и коль скоро в два раза выросли цены на мировом рынке, то понятно, что все зерно с внутреннего рынка пойдет на экспорт. И понятно, что возникнет дефицит и цены сразу вырастут. Очевидно, что работает рыночный механизм корректировки внутренних и внешних цен. Очевидно, что уровень внешних цен надо было снизить для наших экспортеров за счет экспортных пошлин. Тогда ситуация была бы более сбалансирована.

А второй вопрос по антиинфляционным мерам состоит в том, что у нас есть большая проблема. Она состоит в том, что с одной стороны у нас инфляция, а с другой стороны, у нас беда с ликвидностью. Не хватает ликвидности в банковской системе и надо смягчать денежную политику, которая в данной ситуации не таит такой большой опасности, как это было во втором квартале, но все равно любая мягкая денежная политика потенциально способствует инфляции.

То есть, на самом деле получается, что нежелание ЦБ предпринимать какие-то экстренные меры — это безответственно, поскольку в какой-то части ситуация зависит именно от ЦБ?

Конечно да. Но говорить, что ЦБ совсем ничего не делает, нельзя, потому что все-таки ЦБ расширил список бумаг, которые принимаются в залог при рефинансировании, снизил норму отчислений в фонд обязательного резервирования, то есть, очевидно смягчил денежную политику. Нельзя обвинять ЦБ в полном бездействии. Здесь, скорее, вопрос в том, что схватились поздно. С одной стороны, кризис ликвидности, с другой стороны — инфляция. Сейчас они не очень связаны, но будут связаны в ближайшее время, может быть, в начале следующего года. И конечно же, о чем я неоднократно говорил, надо было контролировать приток внешнего капитала, особенно в свете того, что он был обеспечен заимствованиями государственных компаний.

Но ведь есть в мире примеры нефтедобывающих стран, где цены на бензин смехотворно низки, пусть это не очень рыночно, но зато эффективно. Так, может быть, уже в чем-то отказываться от свободного рынка, и вместо «плана Путина» начать внедрять «план Чавеса»?

Я думаю, что помимо Венесуэлы, есть достаточное количество рыночных мер. Тут две базовые меры. Первая — это обменный курс, который, как известно, у нас и так не рыночный, а вторая мера — это заградительные экспортные пошлины. Соответственно, если курс рубля укрепляется, то понятно, что нефть выгоднее продавать здесь. То есть, за счет курса и экспортных пошлин можно выравнивать цены на мировом рынке и на внутреннем. Это инструмент, который надо использовать, и, естественно, если идет аргументация, что у нас внутренние цены растут, потому что растут внешние, то это означает, что инструменты экономического регулирования задействованы неэффективно или вообще не задействованы.

О проблемах, которые сейчас возникли, было известно давно, об этом постоянно говорили, предупреждали. Правительство Фрадкова ничего с этим не сделало. В результате мы имеем, то что имеем. При этом структура правительства и его персональный состав поменялись несильно. Должны ли быть сделаны какие-то выводы?

Я думаю, что возможно, они и будут сделаны, потому что ситуация назревала давно, мы об этом — об инфляционной угрозе — писали в июне-июле, а выяснилось все буквально на этой неделе. Если вы помните, еще на прошлой неделе никто не хотел пересматривать прогнозы по инфляции, а сейчас стало понятно, что инфляция уже состоялась и мы уже живем в новых реалиях. И уже пошел негативный пересмотр показателей на следующий год. В данной ситуации естественно надо принимать какие-то меры. Прежде всего, надо четко очертить хотя бы краткосрочную (на этот и на следующий год) программу, что и как мы будем делать, и какими инструментами мы будем решать эти проблемы. И я думаю, что это момент истины, либо-либо — либо сейчас это сделает нынешний состав правительства, либо он будет еще раз обновлен, уже гораздо существеннее.

Но в любом случае, начиная с этой недели, абсолютно непонятно, как мы будем доживать этот год, и что мы будем делать в следующем году.